Ларе-и-т`аэ - Элеонора Раткевич

– Мне скверно спалось, – отрывисто рассказывал Алани, меря широкими шагами Коридор Ветвей. – Ктото магией вовсю ворочал… сонной магией, ничего особенного…

Ну да, сообразил Лоайре. Алани ведь не только паж, не только студент столь вожделенного Арамейля, он еще и маг. Кому, как не ему заметить…

– Так тяжело – головы не поднять, сурки так крепко не спят… а сквозь сон все едино – такая тревога… – Голос Алани звучал виновато. – Только недавно продраться сумел.

Было бы в чем себя винить! Хорошо наведенные дремотные чары и более опытного мага заставят храпеть во все завертки, если он колдовства не ожидал и не приготовился заранее. А кто мог его ожидать здесь, во дворце, и от кого – а главное, зачем?

– Ты себя не вини, – посоветовал Лоайре, распахивая дверь в обиталище Эннеари. – Ты лучше гордись, что тебе эти чары с себя стряхнуть удалось.

– Постараюсь, – сухо пообещал Алани.

Комната Арьена выглядела странно. Постель была смята – в ней, безусловно, спали. Одежда разбросана так, словно за нее хватались сослепу, не глядя. Но самым странным во всем этом раскардаше выглядели пояс, кинжал и зеркало. Они валялись на полу, брошенные… нет, не брошенные! Впечатление такое, будто Арьен всетаки взялся за них, но не сумел удержать в руках и выронил… выронил – и даже не нагнулся подобрать… ох, как скверно. По всему выходит, что Эннеари покинул эту комнату второпях, в дикой спешке – и притом сам, потому что никаких следов борьбы или хотя бы принуждения нигде не видать. Заставить Эннеари спешить могла только крайняя опасность – но он не взял с собой ни оружия, ни зеркала. Он выскочил вон босой, полуодетый, безоружный – и не постучал ни в одну дверь, никого не позвал на помощь…

– Я как проснулся, сразу понял, что чары наводили здесь, – вздохнул Алани. – Тут уж ошибиться невозможно. А ведь я еще и медлил, дурак… целых пять минут потерял – все думал, дозволительно ли врываться без спросу… никогда себе не прощу! – закончил он с силой. – Никогда!

– Не вини себя, – повторил Лоайре. – Такого никто предвидеть не мог.

Вполне понятно, отчего Алани готов самого себя на тряпочки порвать. За пять минут может случиться очень многое… иной раз даже непоправимое. Но проклятый этикет имеет над людьми слишком большую власть… немудрено, что паж, даже и облеченный дружбой самого короля, не говоря уже обо всех прочих, заколебался – а вправе ли он самовольно лезть в покои эльфийского принца?

– Подымай тревогу, – распорядился Лоайре.

– Уже сделано, – отрывисто сообщил Алани.

– Когда? – опешил эльф.

– Прямо сейчас, – ответил Алани. – Хотя бы это я умею – разбудить и позвать на расстоянии. Другое дело, что найти Арьена нам это не поможет. Он ведь не человек. А звать и искать эльфов при помощи магии я пока не умею.

– Тогда наших я сейчас сам разбужу. – Лоайре уже начал поворачиваться, чтобы выйти из комнаты, и слова Алани застигли его в половине движения.

– Только тех, кому веришь, как себе, – негромко произнес паж.

Лоайре словно ледяной водой окатило. Он еще не до конца понял, о чем говорит Алани… да нет, вранье – все он понял, только понимать не хотел! – слишком уж страшные воспоминания отозвались на эти слова. Вот он, былой кошмар, заново облекшийся плотью! Пребывание в руках вывертня досталось Лоайре куда дороже, чем он готов был признаться, причем отнюдь не телесно. Последствия жажды и магических пыток изгладились совершенно – всетаки Арьен подоспел вовремя, а лучшей целительницы, чем Илери, Долина еще не знала. Но в первые полгода после вызволения Лоайре иной раз цепенел просто оттого, что ктонибудь из друзей ему улыбался. О да, он знал, что это сущая глупость… умом знал – и поделать с собой ничего не мог. Даже и сейчас ему случалось захолодеть при виде дружеской улыбки… никогда, никогда, никому уже он не будет доверять так спокойно и безоглядно, как раньше!

– Моя комната от входа в Коридор Ветвей крайняя, – хмуро добавил Алани. – Под дремотными чарами я мог проспать хоть пожар, хоть потоп… но до того, как их наговорили – ни за что. В Коридор Ветвей никто не входил снаружи.

– Ты уверен? – похолодевшими губами вымолвил Лоайре. Дурацкий вопрос – конечно, Алани уверен. Службу свою королевский паж нес с дотошностью гнома – и незачем обманываться его веселым нравом. Веселый – не значит легкомысленный. Уж если сам Илмерран говорит, что Алани – мальчик добросовестный… и к тому же Алани – маг, а у магов не в обычае швыряться непроверенными словами. Уверен, и спрашивать незачем. Дурацкий вопрос, рожденной еще более дурацкой надеждой – а вдруг всетаки…

– Уверен, – без колебаний ответил Алани. – Здесь не было никого, кроме вас. Любой посторонний должен был бы пройти мимо меня. Я бы услышал. Даже если бы спал обычным сном… не было никого. Пока меня не сморило, сюда никто не входил.

Вот тебе и надежда. Недавно еще улыбки друзей отзывались болью безосновательной, пустым призраком минувшего… а теперь что скажешь, Отшельник? Это уже не призраки. Беспросветно мутная мерзость – засматривать в лица друзей в поисках тайной тени и гадать, гадать, изнемогая от горя и ужаса – кто ?

– Илери надо разбудить, – после недолгого молчания произнес Лоайре. – И тех, кого Арьен в прошлом году спас.

Ниест, Аркье и Лэккеан. Если и им не верить… нет, тогда остается извериться во всех окончательно.

– Правильно, – одобрил Алани. – Действуй.

Действовал Лоайре молниеносно – да и много ли нужно времени, чтобы разбудить четверых? Меньше, чем может показаться: магическая фраза «С Арьеном беда стряслась» отгоняла эхо сонных чар надежнее любого заклинания. Дожидаться разбуженных Лоайре не стал: незачем время терять, растолковывая каждому в отдельности, что стряслось. Сами пусть посмотрят на оставленное Эннеари зеркало – сразу все поймут.

Опрометью вернувшись в покои Эннеари, Лоайре так и замер у порога. Меньше всего он ожидал увидеть здесь ее высочество принцессу Шеррин – но то была именно она, бледная, приметно осунувшаяся. Паж слушал ее с привычной ему сосредоточенностью, но вид у него был изрядно удивленный.

– … не смогла заснуть, – говорила Шеррин тихим напряженным голосом. – Как плитой чугунной придавило – а глаза не закрываются, и все тут. И на сердце такая тоска, будто из меня душу вынимают заживо.

– Алани, – вполголоса окликнул пажа Лоайре. – Ты бы объяснил ее высочеству, что дело тут неприятное… опасное, по правде говоря… в общем, ей тут не место.

– Не стану, – хладнокровно возразил Алани. – Если ее высочество услышала мой Зов, хотя я звал и не ее, значит, так тому и быть. И ей здесь самое место.